Андрей Белый

Русский писатель, поэт, критик, мемуарист, стиховед; один из ведущих деятелей русского символизма и модернизма в целом.

Родился в семье Николая Васильевича Бугаева (1837—1903), декана физико-математического факультета Московского университета, и его жены Александры Дмитриевны, урождённой Егоровой (1858—1922).

До двадцати шести лет жил в самом центре Москвы, на Арбате; в квартире, где он провёл детские и юношеские годы, в настоящее время расположена мемориальная квартира Андрея Белого. Бугаев-старший обладал широкими знакомствами среди представителей старой московской профессуры; в доме бывал Лев Толстой.

Отец Андрея Белого был выдающимся математиком и философом-лейбницианцем. Отличался рассеянностью и чудачествами, из-за чего стал легендой среди московского студенчества. Был некрасив, в отличие от красавицы-супруги; неоднократно говорил — «Я надеюсь, что Боря выйдет лицом в мать, а умом в меня».

Семья не была дружной, её постоянно сотрясали ссоры и скандалы, свидетелем которых был маленький Боря. Семейные неурядицы произвели на ребёнка сильнейшее впечатление, которое было отражено и в его творчестве, в особенности — в его главном романе «Петербург».

В период с 1891 по 1899 год Борис Бугаев обучался в московской гимназии Л. И. Поливанова, где в последних классах увлёкся буддизмом, оккультизмом, одновременно изучая литературу. Особое влияние на Бориса оказывали тогда Достоевский, Ибсен, Ницше. Здесь у него пробудился интерес к поэзии, в особенности к французским и русским символистам (Бальмонт, Брюсов, Мережковский). В 1895 году сблизился с Сергеем Соловьёвым и его родителями — Михаилом Сергеевичем и Ольгой Михайловной, а вскоре и с братом Михаила Сергеевича — философом Владимиром Соловьёвым. Под влиянием Соловьевых молодой Бугаев стал интересоваться новейшим искусством, философией (прежде всего Шопенгауэром и буддизмом в интерпретации Шопенгауэра), оккультизмом.

В 1899 году по настоянию отца поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета[6].

С юношеских лет пытался соединить художественно-мистические настроения с позитивизмом, со стремлением к точным наукам. В университете он специализировался по зоологии беспозвоночных, изучал труды Дарвина, химию; при этом не пропускал ни одного номера «Мира искусства». Осенью 1899 года Борис, по его выражению, «всецело отдается фразе, слогу».

В 1903 году он окончил физико-математический факультет университета, получив 28 мая диплом 1-й степени. На следующий день умер его отец. В сентябре 1904 года он поступил на историко-филологический факультет; посещал семинары проф. С. Н. Трубецкого (по Платону) и проф. Л. М. Лопатина (по «Монадологии» Г. Лейбница). Увлёкся теоретической философией и точным знанием, но под влиянием Г. Риккерта пришёл к заключению, что точные науки не объясняют мир как целое: они ограничивают предмет познания и тем самым «систематизируют отсутствие познания»; а подлинная жизнь раскрывается не через научное познание, а через творческую деятельность, которая «недоступна анализу, интегральна и всемогущественна». Уже в 1905 году он прекратил посещать занятия, а в 1906 году подал прошение об отчислении и стал заниматься исключительно литературной работой.

В 1900 году Андрей Белый опубликовал своё первое сочинение — «Северная симфония» (1-я, героическая)", создав тем самым новый литературный жанр — литературную симфонию.

В декабре 1901 года Белый знакомится со «старшими символистами» — Брюсовым, Мережковским и Зинаидой Гиппиус, которые публиковались в издательствах «Гриф» и «Скорпион». В 1901 выходит в свет «Симфония (2-я, драматическая)», «Возврат» и «Кубок метелей». Тогда же Михаил Соловьев предложил молодому писателю взять псевдоним «Андрей Белый».

Осенью 1903 года вокруг Андрея Белого организовался литературный кружок, получивший название «Аргонавты»[7]. В 1904 году «аргонавты» собирались на квартире у Астрова. На одном из заседаний кружка было предложено издать литературно-философский сборник под названием «Свободная совесть», и в 1906 году вышли две книги этого сборника.

В 1903 году Белый вступил в переписку с Александром Блоком, а через год состоялось их личное знакомство.

С момента основания журнала «Весы» в январе 1904 года Андрей Белый стал тесно сотрудничать с ним.

В 1904-ом издан первый поэтический сборник «Золото в лазури», в который вошло знаменитое стихотворение «Солнце».

После мучительного разрыва с Блоком и его женой Любовью Менделеевой (неудачный роман с которой, по его мнению, предопределил всю его дальнейшую жизнь) Белый полгода жил за рубежом[8].

В начале 1905 года Андрей Белый приехал к Мережковскому и Гиппиус в Петербург. Там он стал свидетелем первой русской революции, которую воспринял восторженно, но в событиях не участвовал.

Конец осени и начало зимы 1906 писатель жил в Мюнхене, потом перебрался в Париж, где оставался до 1907 года. В 1907-м Андрей Белый вернулся в Москву, где работал в журнале «Весы» и сотрудничал с изданием «Золотое руно».

В 1909 году стал одним из сооснователей издательства «Мусагет». В 1911 году совершил ряд путешествий через Сицилию — Тунис — Египет — Палестину (описано в «Путевых заметках»). В 1910 году Бугаев, опираясь на владение математическими методами, читал начинающим поэтам лекции о просодии — по словам Д. Мирского, «дата, с которой можно отсчитывать само существование русского стиховедения как отрасли науки»[9].

С 1912 года редактировал журнал «Труды и дни», основной темой которого были теоретические вопросы эстетики символизма.

Штейнерианство
В 1912 в Берлине он познакомился с Рудольфом Штейнером, стал его учеником и без оглядки отдался своему ученичеству и антропософии. Фактически отойдя от прежнего круга писателей, работал над прозаическими произведениями.

Когда разразилась война 1914 года, Штейнер со своими учениками, в том числе и с Андреем Белым, находились в швейцарском Дорнахе, где начиналось строительство Гётеанума. Этот храм строился собственными руками учеников и последователей Штейнера. Перед началом Первой мировой войны А. Белый посетил могилу Фридриха Ницше в деревушке Рёккен под Лейпцигом и мыс Аркона на острове Рюген.

В 1916 году Б. Н. Бугаев был вызван в Россию «для проверки своего отношения к воинской повинности» и кружным путём через Францию, Англию, Норвегию и Швецию прибыл в Россию. Жена за ним не последовала. Летом того же года литератора призвали на военную службу, но в сентябре дали отсрочку. Андрей Белый жил то в Подмосковье, то в Царском Селе под Петроградом.

После Февральской революции
Февральскую революцию воспринял восторженно. Ей он посвятил поэму «Христос воскрес» и сборник стихов «Звезда».

После Октябрьской революции он вёл занятия по теории поэзии и прозы в московском Пролеткульте среди молодых пролетарских писателей.

С конца 1919 года Белый задумывался о возвращении к жене в Дорнах; за границу его выпустили только в начале сентября 1921 года. Из объяснения с Асей стало ясно, что продолжение совместной семейной жизни невозможно.

С октября 1921 по ноябрь 1923 года жил в Берлине. «Белый — покойник, и ни в каком духе он не воскреснет», — писал в то время в «Правде» председатель Реввоенсовета Лев Троцкий. Владислав Ходасевич и другие мемуаристы запомнили его изломанное, скоморошеское поведение, «выплясывание» трагедии в берлинских барах. По свидетельству его знакомой Н. А. Северцевой-Габричевской, он очень любил танцы (особенно фокстрот и шимми) и великолепно танцевал, что продолжилось и после его возвращения в Москву в октябре 1923 года.

Меня влечёт теперь к иным темам: музыка «пути посвящения» сменилась для меня музыкой фокстрота, бостона и джимми; хороший джозбэнд предпочитаю я колоколам Парсиваля; я хотел бы в будущем писать соответствующие фокстроту стихи.
«Его фокстрот», — писала Марина Цветаева, — «чистейшее хлыстовство: даже не свистопляска, а (моё слово) христопляска».

В марте 1925 года Андрей Белый снял две комнаты в Кучино в Подмосковье.

Писатель умер на руках у своей жены Клавдии Николаевны 8 января 1934 года от инсульта — следствие солнечного удара, случившегося с ним в Коктебеле. Эта судьба была предсказана им в сборнике «Пепел» (1909):

Золотому блеску верил,
А умер от солнечных стрел.
Думой века измерил,
А жизнь прожить не сумел.

Осип Мандельштам откликнулся на известие о смерти Белого поэтическим циклом, начинающимся строками: «Голубые глаза и горячая лобная кость — Мировая манила тебя молодящая злость…» В газете «Известия» был опубликован некролог Белого за авторством Б. Л. Пастернака и Б. А. Пильняка, в котором Белый, не являвшийся центральной или значительной фигурой в складывавшейся советской литературе, трижды был назван «гением». Власти распорядились изъять его мозг и передать на хранение в Институт мозга человека.