Исаак Бабель

Русский советский писатель, переводчик, сценарист и драматург, журналист, военный корреспондент.

Биография Бабеля имеет ряд пробелов и неточностей, связанных с тем, что соответствующие заметки, оставленные самим писателем, во многом являются приукрашенными, изменёнными или даже «чистым вымыслом» в соответствии с художественным замыслом или политическим диктатом времени.

Дата рождения
Существует расхождение в различных источниках по поводу точной даты рождения будущего писателя. В Краткой литературной энциклопедии датой рождения Бабеля названо 1 июля по старому стилю, а по новому — 13 июля. Однако в Метрической книге канцелярии одесского городского раввина указана дата рождения по старому стилю — 30 июня. Тот же день рождения, 30 июня, Бабель указал в собственноручной автобиографии 1915 года, сохранившейся в документах Киевского коммерческого института. «Краткая летопись жизни и творчества Исаака Эммануиловича Бабеля», составленная Ушером Моисеевичем Спектором (см.: Бабель И. Пробуждение. Тбилиси, 1989. С.491), содержит ошибку перевода старого стиля в новый: здесь 30 июня ст. ст. соответствует 13 июля н. ст.,а должно быть 12 июля. Надо полагать, что подобная ошибка и получила распространение в справочной литературе.

Детство
Родился в Одессе на Молдаванке, третьим ребёнком в семье торговца Маня Ицковича Бобеля (Эммануила (Мануса, Мане) Исааковича Бабела, 1864—1924), родом из Сквиры Киевской губернии, и Фейги (Фани) Ароновны Бобель (урождённой Швехвель). Семья жила в доме на углу Дальницкой и Балковской улиц. В справочнике «Вся Россия» за 1911 год Эммануил Исаакович Бабель указан владельцем магазина по торговле сельскохозяйственным оборудованием, расположенного в доме № 17 по Ришельевской улице.

Не позднее осени 1895 года семья переехала в Николаев Херсонской губернии, где И. Э. Бабель жил до 11 лет. В ноябре 1903 года он поступал в первый набор приготовительного класса открывавшегося 9 декабря того же года Николаевского коммерческого училища имени С. Ю. Витте, но выдержав три устных экзамена (по Закону Божию, русскому языку и арифметике) на пятёрки, не был принят «за недостатком вакансии». После поданного его отцом 20 апреля 1904 года прошения о повторном испытании, Исаак Бабель в августе заново сдал экзамены и по результатам испытаний был зачислен в первый класс, а 3 мая 1905 года переведён во второй. Согласно автобиографии И. Э. Бабеля, помимо традиционных дисциплин он частным образом изучал древнееврейский язык, Библию и Талмуд. Из второго класса он был переведён в Одесское коммерческое училище.

Молодость и раннее творчество
Свободно владея идишем, русским и французским языками, Бабель первые свои произведения писал на французском языке, но они не сохранились.

В 1911 году, получив аттестат об окончании Одесского коммерческого училища, стал студентом Киевского коммерческого института, где учился на экономическом отделении под своей первоначальной фамилией Бобель; диплом получил в 1917 году. В период обучения впервые опубликовал своё произведение — рассказ «Старый Шлойме» — в киевском еженедельном иллюстрированном журнале «Огни» (1913, подпись «И. Бабель»). В Киеве студент Бабель познакомился с Евгенией Борисовной Гронфайн, дочерью богатого предпринимателя, которая в 1919 году сочеталась с ним законным браком.

В 1916 году он отправился в Петроград, не имея на это, по собственным воспоминаниям, права, так как в столицах евреям селиться было запрещено (исследователями был обнаружен документ, выданный петроградской полицией, который разрешал Бабелю проживать в городе только на время учёбы в высшем учебном заведении). Ему удалось поступить сразу на четвёртый курс юридического факультета Петроградского психоневрологического института.

В том же году Бабель познакомился с М. Горьким, который опубликовал в журнале «Летопись» рассказы «Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна» и «Мама, Римма и Алла». Они привлекли внимание, и Бабеля собрались судить за порнографию (1001-я статья), а также ещё по двум статьям — «кощунство и покушение на ниспровержение существующего строя», чему помешали события 1917 года. По совету М. Горького Бабель «ушёл в люди» и переменил несколько профессий. За публикацией в «Летописи» последовали публикации в «Журнале журналов» (1916) и «Новой жизни» (1918).

Осенью 1917 года Бабель, отслужив несколько месяцев рядовым на румынском фронте, дезертировал и пробрался в Петроград, где в начале 1918 года пошёл работать переводчиком в иностранный отдел ЧК, а затем в Наркомпрос и в продовольственные экспедиции. Печатался в газете «Новая жизнь». Весной 1920 года по рекомендации Михаила Кольцова под именем Кирилла Васильевича Лютова был направлен в 1-ю Конную армию под командованием Будённого в качестве военного корреспондента Юг-РОСТа, был там бойцом и политработником. В рядах 1-й Конной он стал участником Советско-Польской войны 1920 года. Писатель вёл записи («Конармейский дневник», 1920 год), послужившие основой для будущего сборника рассказов «Конармия». Печатался в газете Политотдела 1-й Конармии «Красный кавалерист».

Позже работал в Одесском губернском комитете, был выпускающим редактором 7-й советской типографии (ул. Пушкинская, 18), репортёром в Тифлисе и Одессе, в Госиздате Украины. Согласно озвученному им самим мифу в автобиографии, в эти годы не писал, хотя именно тогда начал создавать цикл «Одесских рассказов». В 1922 году Бабель сотрудничал в тифлисской газете «Заря Востока», в качестве корреспондента предпринял поездки по Аджарии и Абхазии.

Период литературной активности
Цикл «На поле чести» увидел свет в январском номере одесского журнала «Лава» за 1920 год. В июне 1921 года в популярной одесской газете «Моряк» был впервые опубликован рассказ Бабеля «Король», ставший свидетельством творческой зрелости писателя. В 1923—1924 годах журналы «Леф», «Красная новь» и другие издания поместили ряд его рассказов, позднее составивших циклы «Конармия» и «Одесские рассказы». Бабель сразу же получил широкое признание как блестящий мастер слова. Его первая книга «Рассказы» вышла в 1925 году в издательстве «Огонёк». В 1926-м увидело свет первое издание сборника «Конармия», в последующие годы многократно переизданного.

Советская критика тех лет, отдавая должное таланту и значению творчества Бабеля, указывала на «антипатию делу рабочего класса» и упрекала его в «натурализме и апологии стихийного начала и романтизации бандитизма».

«    «Под пушек гром, под звоны сабель от Зощенко родился Бабель» 
(эпиграмма, цитируется по В. Катаеву)    »
В рассказах цикла «Конармия» интеллигентный автор-повествователь Кирилл Лютов со смешанными чувствами ужаса и восхищения описывает насилия и жестокость красноармейцев. В «Одесских рассказах» Бабель в романтическом ключе рисует жизнь еврейских уголовников начала XX века, находя в обиходе воров, налётчиков, а также мастеровых и мелких торговцев экзотические черты и сильные характеры. Самым запоминающимся героем этих рассказов является еврей-налётчик Беня Крик (его прототип — легендарный Мишка Япончик), по выражению «Еврейской энциклопедии» — воплощение бабелевской мечты о еврее, умеющем постоять за себя.

Мастер короткого рассказа, Бабель стремится к лаконизму и точности, сочетая в образах своих персонажей, сюжетных коллизиях и описаниях огромный темперамент с внешним бесстрастием. Цветистый, перегруженный метафорами язык его ранних рассказов в дальнейшем сменяется строгой и сдержанной повествовательной манерой.

Весной 1924 года Бабель находился в Одессе, где 2 марта того же года умер его отец, после чего вместе с матерью и сестрой окончательно поселился в Москве.

В 1926 году выступил редактором двухтомного собрания произведений Шолом-Алейхема в русских переводах, в следующем году адаптировал для кинопостановки роман Шолом-Алейхема «Блуждающие звёзды».

В 1927 году принял участие в коллективном романе «Большие пожары», публиковавшемся в журнале «Огонёк».

В 1928 году Бабель опубликовал пьесу «Закат». Основой для пьесы стал неопубликованный рассказ «Закат», начатый им 1923—1924 годах. В 1927 году «Закат» был поставлен двумя театрами в Одессе — русским и украинским, но постановка 1928 года во МХАТе оказалась неудачной, и спектакль был закрыт после 12 представлений. Пьеса подверглась критике за «идеализацию хулиганства» и «тягу к мещанскому подполью».

В 1935 году он публикует пьесу «Мария». Перу Бабеля принадлежит также несколько сценариев, он сотрудничал с Сергеем Эйзенштейном.

С ужесточением цензуры и наступлением эпохи Большого террора Бабель печатался всё меньше. Занимался переводами с языка идиш. Несмотря на свои сомнения относительно происходящего, не эмигрировал, хотя имел такую возможность. С сентября 1927 по октябрь 1928 и с сентября 1932 по август 1933 жил за границей (Франция, Бельгия, Италия). В 1935 году — последняя поездка за границу на антифашистский конгресс писателей.

Делегат I съезда писателей СССР (1934).

В 1937 году выступил в «Литературной газете» со статьёй «Ложь, предательство, смердяковщина», обличая бывших руководителей партии, обвинённых в создании подпольного параллельного троцкистского центра, и воспевая «гений Ленина и Сталина».

Дискуссия о «Конармии»
Первые же публикации рассказов цикла «Конармия» оказались в явном контрасте с революционной пропагандой того времени, создававшей героические мифы о красноармейцах. У Бабеля появились недоброжелатели: так, Семён Будённый был в ярости от того, как Бабель описал жизнь и быт конармейцев, и в своей статье «Бабизм Бабеля в „Красной нови“» (1924) назвал его «дегенератом от литературы». Климент Ворошилов в том же 1924 году жаловался Дмитрию Мануильскому, члену ЦК, а позже главе Коминтерна, что стиль произведения о Конармии был «неприемлемым». Сталин же считал, что Бабель писал о «вещах, которые не понимал». Своеобразно выразился Виктор Шкловский: «Бабель увидел Россию так, как мог увидеть её французский писатель, прикомандированный к армии Наполеона». Но Бабель пребывал под покровительством Максима Горького, что гарантировало публикацию книги «Конармия». В ответ на нападки Будённого, Горький заявил: «Читатель внимательный, я не нахожу в книге Бабеля ничего „карикатурно-пасквильного“, наоборот: его книга возбудила у меня к бойцам „Конармии“ и любовь, и уважение, показав их действительно героями, — бесстрашные, они глубоко чувствуют величие своей борьбы». Дискуссия продолжалась до 1928 года.

Коллективизация на Украине
Известно, что Бабель собирал материал для романа о коллективизации. Однако, опубликован был лишь один рассказ «Гапа Гужва» (с подзаголовком «Первая глава из книги `Великая Криница`») и анонсирован, но так и не опубликован, ещё один (второй рассказ из планировавшейся книги «Великая Криница» — «Колывушка», написанный в 1930 году — был опубликован уже посмертно); рабочие материалы к роману были изъяты при аресте писателя.

В. И. Дружбинский: «В декабре 1929 года Бабель пишет критику Вячеславу Полонскому: „Дорогой В. П. Выискиваю повод поехать в Киев, а оттуда в районы сплошной коллективизации, чтобы тут же описать это событие…“ Выезжая из Киева в Борисполь 16.02.1930 года, он писал родным: „…Сейчас идёт в сущности полное преобразование села и сельской жизни… событие, которое по интересу и важности переходит всё, что мы видели в наше время“. Ещё письмо: „И. Лившицу. Борисполь. 20.02.30. Я ночую в Бориспольском районе сплошной коллективизации. Höchst interessant. Завтра собираюсь опуститься на жительство в одном из самых глухих сёл… И. Б.“ Из Борисполя Бабель переехал в село Великая Старица, где прожил в доме учителя Кирилла Менжеги почти два месяца. Пребывание в этом селе оставило у писателя, как он сообщал родным, „одно из самых резких воспоминаний за всю жизнь — до сей минуты просыпаюсь в липком поту“». И далее: «Спустя год Исаак Эммануилович писал своей будущей жене Антонине Николаевне Пирожковой: „…Повидал я в Гражданскую потасовку много унижений, топтаний и изничтожений человека как такового, но всё это было физическое унижение, топтание и изничтожение. Здесь же, под Киевом, добротного, мудрого и крепкого человека превращают в бездомную, шелудивую и паскудную собаку, которую все чураются, как чумную. Даже не собаку, а нечто не млекопитающееся…“».

Со слов С. И. Липкина, вернувшись в Москву в апреле 1930 года, Бабель сказал своему другу Э. Г. Багрицкому: «Поверите ли, Эдуард Георгиевич, я теперь научился спокойно смотреть на то, как расстреливают людей». По утверждению В. В. Кожинова, коллективизация восхищала его. В начале 1931 года Бабель вновь отправился в те места, а в декабре 1933 голодного года писал в письме из станицы Пришибской к своей сестре в Брюссель: «Переход на колхозы происходил с трениями, была нужда, но теперь всё развивается с необыкновенным блеском. Через год-два мы будем иметь благосостояние, которое затмит всё, что эти станицы видели в прошлом, а жили они безбедно. Колхозное движение сделало в этом году решающие успехи, и теперь открываются действительно безбрежные перспективы, земля преображается. Сколько здесь пробуду — не знаю. Быть свидетелем новых отношений и хозяйственных форм — интересно и необходимо».

Напротив, согласно воспоминаниям М. Я. Макотинского (на киевской квартире которого писатель жил во время этих поездок), в 1930 году Бабель вернулся из Киевской области возбуждённым: «Вы себе представить не можете! Это непередаваемо — то, что я наблюдал на селе! И не в одном селе! Это и описать невозможно! Я ни-че-го не по-ни-маю!» «Оказывается», — пишет М. Макотинский, «Бабель столкнулся с перегибами в коллективизации, которые позже получили наименование „головокружения от успехов“». Пишет исследователь творчества И. Бабеля, профессор Стэнфордского университета Г. М. Фрейдин: «По словам друга Бабеля Ильи Львовича Слонима, который делился с автором настоящей статьи своими воспоминаниями в 1960-е годы, Бабель, вернувшись из очередной поездки по районам коллективизации, говорил ему, что происходящее в деревне намного страшнее того, что ему доводилось видеть в гражданскую войну. Дошедшие до нас рассказы Бабеля о коллективизации, „Гапа Гужва“ и „Колывушка“, могут служить косвенным подтверждением этому свидетельству».

Название села Великая Старица, в котором жил писатель, было им при подготовке к публикации рассказа «Гапа Гужва» заменено на Великая Криница. Отсылая В. Полонскому в октябре 1931 года выправленную рукопись «Гапы Гужвы», предчувствоваший возможную реакцию на публикацию Бабель писал: «Пришлось изменить название села — для избежания сверхкомплектного поношения».

В попытках прервать творческое молчание, в начале 1930-х годов И. Э. Бабель ездил также в Кабардино-Балкарию, подмосковное Молодёново, на Донбасс и Днепрострой.

Арест и расстрел

Летом 1938 года президиум СП СССР утвердил Бабеля членом редсовета Государственного издательства художественной литературы (ГИХЛ).

15 мая 1939 года Бабель был арестован на даче в Переделкине по обвинению в «антисоветской заговорщической террористической деятельности» и шпионаже (дело № 419). При аресте у него изъяли несколько рукописей, которые оказались навсегда утраченными (15 папок, 11 записных книжек, 7 блокнотов с записями). Судьба его романа о ЧК остаётся неизвестной. В 1939 году Арам Ванециан начал писать портрет Бабеля, оказавшийся последним прижизненным портретом писателя.

На допросах Бабеля подвергали пыткам. Его вынудили признать связь с троцкистами, а также их тлетворное влияние на своё творчество и факт того, что он, якобы руководствуясь их наставлениями, намеренно искажал действительность и умалял роль партии. Писатель также «подтвердил», что вёл «антисоветские разговоры» среди других литераторов, артистов и кинорежиссёров (Ю. Олеша, В. Катаев, С. Михоэлс, Г. Александров, С. Эйзенштейн), «шпионил» в пользу Франции. Из протокола:

Бабель показал, что в 1933 году через Илью Эренбурга он установил шпионские связи с французским писателем Андре Мальро, которому передавал сведения о состоянии Воздушного флота.

Военной коллегией Верховного Суда СССР он был приговорён к высшей мере наказания и был расстрелян на следующий день, 27 января 1940 года. Расстрельный список был подписан Секретарём ЦК ВКП(б) И. В. Сталиным. Прах писателя захоронен в Общей могиле № 1 Донского кладбища.

Факт расстрела Исаака Бабеля скрывался. Супруга писателя Антонина Пирожкова регулярно подавала запросы о состоянии заключенного и получала ответ «Жив, здоров, содержится в лагерях». При реабилитации в декабре 1954 года ей выдали справку о том, что Бабель умер в 1941 году от паралича сердца, и лишь в 1984 году стал известен точный год смерти.

С 1939 по 1955 года имя Бабеля было изъято из советской литературы. В 1954 году посмертно реабилитирован. При активном содействии Константина Паустовского, хорошо знавшего Бабеля и оставившего о нём тёплые воспоминания, после 1956 года Бабель был возвращён в советскую литературу. В 1957 году был издан сборник «Избранное» с предисловием Ильи Эренбурга, который назвал Исаака Бабеля одним из выдающихся писателей XX века.