В «Жемчужном ожерелье» Н. С. Лескова в форме литературного спора обозначены «архетипичные « черты жанра святочного рассказа: «От святочного рассказа непременно требуется, чтобы он был приурочен к событиям святочного вечера — от Рождества до Крещения, чтобы он был сколько-нибудь фантастичен, имел какую-нибудь мораль, хоть вроде опровержения вредного предрассудка, и наконец — чтобы он оканчивался непременно весело». В XIX в. термины «рождественский» и «святочный» употреблялись как синонимы, хотя рождественский рассказ литературно-письменного (западноевропейского) происхождения, а святочный рассказ наследник устного фольклорного жанра былички.
Для «малой прессы» была характерна привязанность к православному календарю. Целые полосы отводились под рисунки, юморески, сценки, рассказы, посвященные Рождеству, Крещению, Пасхе, Троице и другим церковным праздникам. Объясняется это, очевидно, тем, что «малая пресса» ориентировалась на демократического читателя, пусть даже и не верующего, но не выходящего за рамки бытового православия. Чехов, сотрудничавший с «малой прессой» в 1880-е годы, не мог пройти мимо рождественского и святочного рассказов. Всегда остро ощущая штамп и стереотип, он и в этом случае вступал в сложные отношения с жанром. Во-первых, рождественский и святочный рассказ у Чехова необходимо отличать от многочисленных юморесок на новогодние темы. («Завещание старого, 1883 года», «Мошенники поневоле» и др.). Во-вторых, писатель нередко пародировал и жанр, и его основные признаки. Так, уже первый «святочный рассказ» «Кривое зеркало» (1883) был построен на профанации сакрального. Десакрализация праздничного времени будет означать особую соотнесенность с «памятью жанра». Особенно наглядно это видно в рассказах «Восклицательный знак» (1885), «Ночь на кладбище» (1886), означенных в подзаголовках как святочные, в рассказе «То была она» (1886) и др. В этих рассказах есть элемент литературной игры: жанровое ожидание читателей не сбывается.
Прежде всего Чехов отказался от чудесного и сверхъестественного. Сам по себе такой отказ еще не означал новаторства. Действие многих святочных и рождественских рассказов Н. С. Лескова тоже происходило в реальном времени и пространстве, а святочный мотив нечистой силы, например, в «Путешествии с нигилистом» был дан в политическом контексте, т.е. модернизирован. Это был сознательный принцип: «… и святочный рассказ, находясь во всех его рамках, все-таки может видоизменяться и представлять любопытное разнообразие, отражая в себе и свое время и нравы».
Но Чехов не просто модернизировал, он усложнял картину мира. В рассказе «Сон» (1885) повествование балансирует на грани смешного и серьезного, пафоса и иронии, анекдота и притчи. По этому же принципу построен рассказ «Зеркало» (1885). В нем Чехов использует один из самых распространенных сюжетных мотивов святочного рассказа — мотив гадания в Васильев вечер. Ничего сверхъестественного в рассказе не происходит. Все, что героиня видит в зеркале, мотивировано сном. А видит она свою будущую жизнь: замужество, рождение детей, смерть мужа. Если смерть мужа результат жизни Нелли, для которой «суженый составлял все», то зачем тогда сама жизнь?
